А. Я. Живой
Небесный король
Он встал и подойдя к Антону, также как и лейтенант, похлопал его по плечу. -- Молодец, лейтенант, ловко "Мессера" вмазал, -- удовлетворенно пробормотал капитан, * дай-ка мне свой документ! Антон абсолютно привычным для руки движением полез в левый карман гимнастерки и протянул капитану удостоверение. * Будешь представлен к награде. -- добавил капитан, разглядывая личные документы Антона, где под затертой и пропахшей машинным маслом фотографией, к величайшему удивлению Антона значилось: лейтенант Антон Гризов, 141-й истребительный авиаполк. Антон стоял перед капитаном Мацурой в командирском блиндаже и, хлопая глазами, пытался осознать происходящее. Пять минут назад истребительное звено "Яков" вернулось с задания, уничтожив три немецких стервятника. Но откуда в этом бою возник он -- Антон Гризов, оставалось тайной для него самого. Еще несколько мгновений назад он ощущал себя истребителем "Миг-29", несущимся лоб в лоб с американским бомбардировщиком. Затем -- взрыв, мрак, миллионы звезд, сходящихся в одну гигантскую спираль и вот, снова война. Что за война, сомнений не оставалось: "мессеры" с крестами на крыльях были только в одной. Со временем Антон определился чуть позже, когда растянулся на жесткой лежанке в пилотском блиндаже, который нашел чисто случайно и, накрывшись шинелью, попытался уснуть. Вторая эскадрилья, а он сам, как оказалось, служил в первой, в полном составе зашла поздравить Антона со сбитым фрицем. Командир второй эскадрильи старший лейтенант Толубеев даже принес с собой банку спирта, выпрошенного у медсестры Анечки из госпиталя. Летчики раздавили по полстакана за победу и отправились на аэродром * сегодня им предстояло сопровождать бомбардировщики. Бойцы из первой эскадрильи намывались после удачного боя в полковой бане, а Антон, отговорившись дикой усталостью, остался отдыхать на лежанке. На самом деле об отдыхе он и не думал. Антон изо всех сил пытался собрать воедино с дикой скоростью разбегавшиеся в разные стороны мысли. Он, двадцатилетний Антон Гризов, радиоразведчик, привыкший ездить на метро, ходить на дискотеки с девушками и есть с ними мороженое, своими глазами неоднократно видевший по цветному телевизору старт космических кораблей, теперь, если верить этим самым глазам своим, лежал на жесткой лежанке из неошкуренных березовых стволов и курил папиросу "Беломорканал" выпуска 1940 года. Да, было от чего сойти с ума. Но толку от этого, как неожиданно здраво рассудил Антон, не будет никакого. Пока есть жизнь * есть надежда. Черт его знает, как он сюда попал, но вдруг когда-нибудь он отсюда выберется* О том, что он застрял в этом времени навечно, Антон даже думать боялся. Он докурил папиросу и затушил ее о консервную банку из-под тушенки, служившую импровизированной пепельницей. Сидевший в соседнем углу радист Емельянов настроился на Москву, и в прокуренный блиндаж ворвался металлический голос Левитана: далее